Лабиринт Осириса - Страница 130

130

Баррен покосился с экрана на двух своих сотрудников. Те покачали головами.

– Вы, видимо, предполагаете, что для таких контактов существовала причина?

– В ходе расследования выяснилось, что незадолго до убийства госпожа Клейнберг занималась изучением корпорации «Баррен», – объяснил Бен-Рой.

– Какого рода изучением? – поинтересовался один из юристов.

Детектив сообщил о статье, посвященной золотоносному руднику в Румынии.

– И еще интересовалась неким Самюэлом Пинскером. Можно полагать, что в тридцать первом году прошлого века этот Пинскер открыл местонахождение давно забытой древнеегипетской шахты, известной под названием «Лабиринт Осириса».

Юрист спросила, какое отношение этот человек может иметь к корпорации «Баррен». Натаниэль взмахом руки заставил ее замолчать. Очень похожим на жест Геннадия Кременко, когда тот затыкал рот своему адвокату. Эти люди привыкли к тому, чтобы им беспрекословно повиновались.

– Продолжайте, мистер Бен-Рой.

Детектив поерзал на стуле.

– Судя по всему, золотоносный рудник находится где-то в центре Аравийской пустыни. Не так давно дочернее предприятие «Баррен», «Египетский старатель», занималось изыскательскими работами именно в этом месте.

В разговор вступил другой юрист и спросил, какое все это имеет отношение к расследованию убийства в Иерусалиме? И снова Баррен заставил его замолчать.

– Не могли бы вы немного просветить меня насчет «Старателя»? – попросил Бен-Рой.

– Микки.

Баррен посмотрел на одного из сотрудников корпорации – лоснящегося молодого человека с аккуратно подстриженными бачками, в костюме и с толстыми дизайнерскими часами.

– Это были малозначительные, второстепенные операции, – объяснил тот таким же четким и педантичным, как его внешность, тоном. – В рамках двухлетней лицензии на изыскательские работы в районе гор Красного моря. Когда срок лицензии истек, компания была ликвидирована.

Почти то же самое, что до этого сообщил Зиски.

– Эта компания представляла собой самостоятельное предприятие?

– Нет, – ответил сотрудник корпорации. – Ею управляли непосредственно из Хьюстона при посредстве подчиненного бюро в Каире.

– Она что-нибудь обнаружила?

– Небольшие залежи изумрудов очень низкого качества. Настолько низкого, что не было экономического смысла их добывать. И еще пару пластов фосфатов. Тоже слишком бедных, чтобы заниматься их разработкой. И много песка и камня.

– Никакого золота?

– Никакого золота.

– И никакого лабиринта, – вставил со смешком его коллега.

Бен-Рой улыбнулся и продолжал разговор:

– Мне известно, что в результате добычи золота остается большое количество токсичных отходов.

Юристы снова хотели броситься в атаку, но Баррен опять дал им знак замолчать. Бен-Рой удивился, зачем их вообще сюда привели. Старик приложил кислородную маску к лицу и, не спуская глаз с детектива, сделал несколько вдохов. Затем опустил маску и откинулся назад.

– Должен вам признаться, мистер Бен-Рой, – просипел он, – что ни мне, ни моим коллегам не вполне ясно, каким образом понимание технических сложностей процесса добычи золота поможет вам предать правосудию убийцу. Но если это так и учитывая наши превосходные отношения с Государством Израиль, буду рад поделиться своим пятидесятилетним опытом в этой области.

Судя по тону, вопрос его не сильно обрадовал, но детектив не стал над этим раздумывать.

– Я вам отвечу: да, добыча золота сопровождается выделением немалого объема токсичных отходов. Со временем процесс совершенствовался, но это до сих пор грязное производство. Как у всего красивого, у золота есть обратная сторона.

– Мышьяк является одной из составляющих этой обратной стороны?

Детектив пристально посмотрел на Баррена, стараясь уловить реакцию на его лице. Но, как и прежде, реакции не последовало.

– Возможно, – ответил старик. – Главным побочным продуктом является соль цианистоводородной кислоты, но если драгоценный металл добывается из мышьякового колчедана, тогда да, мышьяк тоже выпадает в отходы. Что в перспективе опаснее, поскольку скорость распада мышьяка намного меньше, чем цианида. Хотите услышать больше подробностей?

Что-то в его тоне сказало Бен-Рою, что Баррен не прочь продолжать вдаваться в детали. И он ответил: «Нет». Ему вовсе не хотелось слушать лекцию по химии. После событий дня он чувствовал, как усталость обволакивает мозг, и, пока сохранялась острота мышления, намеревался обсудить как можно больше сторон. Он снова переменил тему:

– В газетной статье, о которой я упоминал, сказано, что из Румынии вы вывозите отходы в США.

Возникла пауза, во время которой Баррен его внимательно разглядывал.

– Да, это так.

– И таким же образом вы поступаете с отходами всех своих рудников?

Старик презрительно фыркнул:

– Вот еще! Отходы других рудников ликвидируются на месте. Разумеется, в соответствии с законом тех стран, где мы ведем операции. С этой морокой мы столкнулись только в Драгеше, поскольку таково было условие получения концессии. Чертовски дорогое условие, должен вам заметить. Транспортировка, нейтрализация, захоронение – все это стоит кучу денег. Но там такое богатое месторождение, что мы могли осилить цену. Сорок миллионов унций золота при концентрации тридцать пять граммов на тонну – поверьте, мистер Бен-Рой, это кладезь или, как выражаются горняки, главная жила.

– И разумеется, мы в корпорации «Баррен» рады внести свой вклад в дело сохранения окружающей среды, – вставил второй администратор, лысеющий мужчина с мешками под глазами и нависающим над ремнем брюк костюма от Армани солидным животом. – Мы серьезно относимся к нашим «зеленым» обязанностям.

130