Лабиринт Осириса - Страница 121

121

– Разбудил? – спросил он.

– Да, но это не проблема, – ответил мягкий голос.

– Можешь поговорить?

– Вполне.

– Я просто хотел еще раз коснуться самого главного. Из того, что мы обсуждали, все обдумано?

Голос заверил, что все обдумано. И очень тщательно. Решение принято. Это необходимо сделать. Чтобы обеспечить будущее. И сохранить преемственность.

Уильям улыбнулся:

– Я знал, что буду понят. Кому же меня понять, как не члену семьи?

Естественно.

– Это надо объединить с египетским делом и держаться на почтительном расстоянии – чем меньше вопросов, тем лучше.

– Замечательная мысль.

– Значит, вперед?

– Вперед.

Уильям пообещал быть на связи, попросил напрасно не светиться и повесил трубку. Он еще немного посидел, барабаня пальцами по столу. Затем поднялся и направился в спальню за полотенцем и трусами – решил, что все-таки стоит искупаться в бассейне.

Израиль

Мицпе-Рамон находится в ста шестидесяти километрах от Иерусалима – три часа езды, если подчиняться ограничениям и не превышать скорость.

Бен-Рой уложился в два.

Первые восемьдесят километров до Беэр-Шевы он включал сирену, разгоняя машины на загруженном участке шоссе. Затем, когда началось каменистое безлюдье Негев, выдернул штекер сирены и вдавил педаль газа в пол. К полудню он оказался на перекрестке, где автобус компании «Эгед» обычно высаживал, а затем подбирал Ривку Клейнберг. Бен-Рой вышел из машины, размял ноги и огляделся.

На карте в кабинете здешние края выглядели совершенно пустынными, и на месте это впечатление еще больше укрепилось. Два пустых ряда шоссе номер сорок, ответвление ведущей на запад второстепенной дороги и три металлических знака: указатель расстояния – десять километров до Мицпе, туристический плакат с рекламой природного заповедника Хар ха-Негев и предупреждение о диких верблюдах. И больше ничего. Нещадно палило солнце, во все стороны простиралась пустыня, от разлагавшейся в пяти метрах козьей туши исходил несильный запах гниения. Беспокойное жужжание мух было единственным звуком, нарушавшим обволакивающую тишину.

Бен-Рой обвел взглядом горизонт, сам не понимая, чего ожидал найти, проделав путь до середины пустыни. Хотя чувствовал: чем бы ни занималась здесь Ривка Клейнберг, он выяснит это вернее, приехав сюда, чем из своего кабинета. Детектив обошел «тойоту», взял из багажника бинокль и, забравшись на капот, снова осмотрел горизонт. Металл поскрипывал под его кроссовками, когда он медленно поворачивался на триста шестьдесят градусов. Линзы давали возможность разглядеть в деталях то, что он уже наблюдал невооруженным глазом: камни, песок, холмы и жалкую, одинокую поросль ползучей травы. Ни одного человека поблизости.

Сделав пару оборотов и получив представление о панораме пустыни, Бен-Рой сосредоточил внимание на идущей на запад извилистой дороге. Дорога первой бросилась ему в глаза, когда в участке Зиски показал ему на карте это место. И здесь продолжала привлекать внимание. Зачем Клейнберг приезжала сюда? Не могла ли она встречаться с человеком, незаконно переходившим границу из Египта? Или сама пробиралась на ту сторону? Или выходила здесь из автобуса по совершенно иным причинам, а близость границы всего лишь совпадение? В любом случае совершенно очевидно, что ее действия были как-то связаны с «Планом Немезиды». Три года назад она ехала этим путем встречаться с источником информации из «Немезиды» и, по словам водителя автобуса, продолжала время от времени сюда наведываться.

– Но почему именно это место? – пробормотал он. – Чем она здесь занималась?

Бен-Рой изучил дорогу от перекрестка с шоссе номер сорок до того места, где она скрывалась вдали за каменистым гребнем, прощупал линзами каждый метр, словно асфальт мог дать ответы на его вопросы. Но ответов не получил и через десять минут бросил занятие. Соскочил с капота и вернул бинокль в багажник. Нырнул в машину, откупорил бутылку минеральной воды «Невиот» и разорвал большой пакет чипсов «Доритос». Все это он купил на станции техобслуживания при выезде из Иерусалима. Сделал глоток и принялся жевать чипсы. Он уже прикончил четверть пакета, когда услышал звук приближающегося автомобиля – первого с тех пор, как он здесь остановился. Бен-Рой бросил бутылку и чипсы на пассажирское сиденье, взял фотографию Ривки Клейнберг и вышел на дорогу.

Автомобиль оказался цистерной. Она была от него еще далеко и следовала из Беэр-Шевы на юг. Детектив не меньше минуты наблюдал, как она невыносимо медленно приближалась и ее силуэт колебался и рос в знойном мареве. Когда до автомобиля оставалось метров пятьсот, Бен-Рой снова нырнул в «тойоту», повернул ключ зажигания и включил проблесковые маячки на крыше. Послышалось шипение тормозов – водитель начал заранее тормозить, – и цистерна, сотрясаясь, остановилась в десяти метрах на дороге. Бен-Рой подошел к кабине и дал знак шоферу опустить стекло.

– Меня осматривали три недели назад, – запротестовал водитель. Из уголка его губ свисала сигарета. – Если хотите убедиться, вот документы.

Детектив заверил его, что в этом нет необходимости, и спросил:

– Вы часто ездите этой дорогой?

– Дважды в неделю. Из Ашдода в Мицпе-Рамон, затем обратно через Йерухам и Димону.

– Когда-нибудь видели эту женщину? – Бен-Рой протянул ему снимок Ривки Клейнберг.

Водитель внимательно на него посмотрел и вернул, покачав головой.

– Она могла стоять на этом месте, словно кого-то поджидая.

– Ни разу не видел.

– Точно?

– Точно.

121