Лабиринт Осириса - Страница 117

117

Петросян поднял на него глаза.

– Оказывается, он ошибался. Я думаю, вы понятия не имеете, кто убил Ривку Клейнберг. И уж точно не делали этого сами.

– Рад слышать.

– Но вам известно, что произошло с девушкой. И, скрывая это, вы не только препятствуете полицейскому расследованию, но способствуете тому, чтобы убийца разгуливал на свободе. И возможно, убил опять. Как с этим мирится ваша совесть, ваше преосвященство?

Хотя улыбка не исчезла, в глазах Петросяна что-то мелькнуло. Бен-Рою показалось, что радужки на мгновение закрыла тень. Может, вспыхнуло сомнение в душе? Или это была естественная реакция на попавшую в глаз пылинку? Но что бы там ни было, все мгновенно прошло.

– Я по опыту знаю, что соображения совести не так просты, как кажутся на первый взгляд, – заметил архиепископ. – Совесть постоянно ставит нас перед дилеммой. Тот, кто посвящает жизнь борьбе с коррумпированным режимом, оставляет после себя семью, и режим расправляется с ней. Праведник, сгорающий за веру на костре, подает пример страданий, которому стремятся следовать другие. Совесть – коварный советчик, детектив. Но с моей все в порядке. Моя совесть, насколько это возможно, чиста. А теперь, если не возражаете, позвольте мне несколько мгновений помолиться.

За спиной Бен-Роя открылась дверь камеры. Он немного помедлил, глядя, как старик, склонив голову, что-то бормочет, и вышел в коридор.

– Ну что?

Старший суперинтендант ждал его в конце прохода – лицо побледневшее, встревоженное. Бен-Рой покачал головой, чем вызвал поток ругательств и удары кулаком по стене. Слабое утешение за то, что допрос обернулся пустой тратой времени.

Луксор

Когда утром в понедельник Халифа пришел в участок, в приемной его ждал Омар аль-Захви. Приятели обменялись приветствиями и обнялись.

– Раша в порядке? – спросил детектив, сделав знак одному из констеблей принести им чай, и повел Омара по лестнице.

– Спасибо. А как Зенаб?

– С каждым днем все лучше.

В первый раз за девять месяцев Халифа произнес эти слова, радуясь, что они не откровенная ложь. Он испугался, что вчерашнее происшествие – слезы у ограды сада развлечений – ввергнут жену в прежнюю депрессию. Но этого не случилось. Наоборот, в ней что-то изменилось. На следующее утро Зенаб поднялась раньше других и приготовила завтрак, чего давно не делала. А затем настояла на том, что сама проводит Юсуфа в школу. Горе не прошло – его след остался на лице, в потускневших глазах, в безжизненном голосе, но в ее существовании как будто появилась цель, чего в последнее время Халифа не замечал. И все десять минут, пока он шел на работу, в нем кипела почти забытая радость.

– Полагаю, тебя привело ко мне дело, а не просто желание пообщаться, – сказал он приятелю, пока они поднимались наверх.

– Вот что значит сила дедукции, – пошутил тот, помахав портфелем, а затем вынул из него свернутую в трубочку карту.

– Результаты анализа воды?

– Они самые. Прости, что так долго.

Извинения явно оказались лишними. С тех пор как Халифа занялся историей Самюэла Пинскера, странные загрязнения коптских колодцев отошли в его сознании на второй план. Новых сообщений о происшествиях не поступало – на ферме Аттиа царило спокойствие. И поскольку радар показывал штиль, невольно напрашивался вывод, что все случившееся оказалось бурей в стакане воды.

– Пришел сказать, что загрязнение естественное? – спросил он.

– Ничего подобного, – ответил Омар. – Колодцы отравили. В этом нет сомнений. Все семь.

– Три, – поправил его детектив.

– Семь, – повторил Омар. – Я проверил еще несколько, кроме тех, на которые указал ты. Семь оказались испорчены.

Халифа замер. Теперь уже лабиринт Осириса отошел на второй план.

– Ты уверен?

– Абсолютно. И это только те, о которых сообщалось. А сколько еще источников отравлено? У тебя же там нет источников информации. Не сочти за каламбур.

Детектив пропустил шутку мимо ушей.

– Все коптские?

– Четыре.

– Насколько я разбираюсь в арифметике, остаются еще три.

– Какой ты сообразительный, сахеби.

– Не тяни.

– Один мусульманский. Бедуинский водопой неподалеку от Бир эль-Гинди, другой в небольшом наделе неподалеку от Баррамии. А третий… точно не помню, где он находится. Все детали здесь.

Омар поднял портфель. Мозг Халифы старался освоиться с новым раскладом, который в корне отличался от того, что он ожидал.

– Интересная ситуация. Очень интересная, – заметил Омар. – И очень подозрительная. Думаю, мы должны поговорить. Где бы нам присесть?

Халифа проводил его на четвертый этаж, но в кабинете они застали Ибрагима Фатхи, который, удобно устроившись и положив ноги на стол, жевал торши и болтал по телефону. Свободной оказалась соседняя комната, и они зашли туда.

– Я коротко сформулировал выводы, – начал Омар, как только Халифа закрыл дверь. Из портфеля появилась стопка соединенных скрепкой листов. На верхнем из них стоял заголовок: «Предварительный отчет о местных гидрогеологических аномалиях в районе Сахара аль-Шаркива». – Но наверное, будет проще, если расскажу своими словами. Будь так любезен, освободи место.

Халифа расчистил место на ближайшем столе и помог приятелю раскатать карту. Углы они придавили кружкой, пепельницей, дыроколом и «Полным курсом охраны правопорядка в Египте». Впервые за последние двадцать лет детектив нашел этой книге полезное применение. В отличие от карты всего Египта, висевшей у Халифы в кабинете, эта изображала небольшой район страны: прямоугольник пустыни, ограниченный с запада – Нилом, с востока – Красным морем и с севера и юга – шоссе номер двадцать девять и двести двенадцать. Среди филигранной паутины пересохших речных долин, дорог, гор и контурных линий стояли семь маленьких, нарисованных красными чернилами крестиков. Вероятно, отравленные колодцы. Халифа закурил «Клеопатру», и мужчины склонились над столом.

117